Я прекрасно помню этот момент – как впервые услышала Земфиру. Все уехали на дачу, я бездельничала, лежала на диване, задрав ноги на стенку, листала журнал, телевизор работал фоном. И понеслись первые звуки «Ариведерчи». Телевизор был сзади от меня, первые несколько секунд я так и смотрела – свесив голову вниз с дивана, вверх ногами, замерев от любопытства. Потом медленно переползла на пол, щурилась, мне прямо в глаз солнце светило. Ближе к концу песни, на «не взлетим, так поплаваем», мне хотелось прыгать с расчёской и изображать рок-звезду. Я половину слов не поняла, смысл текста тоже ускользал, но это было самой мощной песней, которую тогда слышала. Мне было всего-то 12 лет. Когда исполнилось 16, Земфира прочно обосновалась на полках с кассетами. О боже мой, кассеты! Любимым альбомом стал «Четырнадцать недель тишины». Слушала и слушала, всё пыталась «подсадить» на эту музыку лучшую подругу, объяснить ей это волшебство, а она никак не воспринимала, отпиралась, отрицала. Потом я встречала людей, которые вкладывали во всю эту музыку свои смыслы, и пели под гитару, и слушали в темноте, молча, наблюдая, как сигаретный дым растворяется на фоне окна, а потом я впервые на концерт сходила, и три ночи подряд снился зал, звуки, голос. Чуть позже уехала в свою тоску питерскую, осень, третью неделю дождь не переставая шёл, всё затопило, и я получила письмо от лучшей школьной подруги, она уехала в ещё более тоскливую тоску, севернее, холоднее, а письмо было настоящее, в конверте, написанное от руки. И она писала: «Я всё поняла. Я неделю Земфиру слушаю без остановки».
Я была на концерте в врн 4 марта и на концерте в спб 28 марта. Меня несколько раз спросили: «А почему два раза? Ты фанат?» Нет, я не фанат. Просто 15 лет люблю эту музыку. Естественно, как свет.
